Сказ о Финисте Ясном Соколе.
Жили—были в стародавние времена, в скуфе лесном, орач-труженик Любомир Ведаславич с женой —ладушкой младой Зареславной: и даровал им род, девять сыновей да трех дочерей. Любомир Ведаславич поднимал сынов на ноги, приучал их к трудолюбию и жизни праведной, а подле него постоянно была дочка младшенькая, Настенька, все-то она подмечала, все слова и Наставления батюшкины запоминала. А старших дочерей, Забаву и Весняну, воспитала и лаской обогрела млада Зареславна. Дети выросли, а родители постарели. Оженил сыновей своих Любомир Ведаславич, каждому нашел невесту пригожую из рода славного, рода древнего. Расселились сыновья с семьями своими по всему близлежащему краю, и стали трудиться и созидать на благо рода своего.
Но вот пришло время, отведенное родом и макошью, пришел черед — Умерла у орача-труженика жена —ладушка млада Зареславна. Сотворили ей кроду всем миром , совершили по ней славную тризну, и стал Любомир Ведаславич один растить своих дочерей. Все три его дочери были на диво красивые и красотой равные, а нравом — разные.
Старый орач-труженик жил в труде и достатке и жалел своих дочерей. Захотел он было взять во двор, какую ни есть старушку-бобылку, чтобы она по хозяйству заботилась. А меньшая дочь, Настенька, говорит отцу—батюшке:
— Не надобно, милый батюшка, бобылку брать, я сама буду по скуфу прибираться и о хозяйстве рода нашего заботиться.
Настенька с раннего детства радетельная была. А старшие дочери, Забава и Весняна, ничего не сказали, лишь по ласке материнской грустили.
Стала Настенька вместо своей матушки хозяйство по скуфу вести. И все-то она умеет, все у нее ладится, а что не умеет, к тому привыкает, а, привыкши, тоже ладит с делом. Отец глядит и радуется, что Настенька у него такая умница да трудолюбивая и нравом кроткая. И из себя Настенька была хороша — Красавица писаная, и от доброты краса ее прибавлялась. Сестры ее старшие тоже были красавицы, только им все мало казалось своей красоты, и они старались прибавить ее румянами и белилами и еще в обновки нарядиться, чтобы в соседнем селении на девичьих посиделках покрасоваться. Сидят, бывало, Забава и Весняна да целый день охорашиваются, а к вечеру все такие же, что и утром были. Заметят они, что день прошел, сколько румян и белил они извели, а лучше не стали, и сидят сердитые. А Настенька устанет к вечеру, зато знает она, что, скотина накормлена, во всем тереме прибрано, чисто, ужин она приготовила, хлеб на завтра замесила и батюшка будет ею доволен. Глянет она на сестер своими ласковыми глазами и ничего им не скажет. А старшие сестры тогда еще более сердятся. Им кажется, что Настенька-то утром не такая была, а к вечеру похорошела — С чего только, они не знают.
Пришла нужда отцу, на торжище ехать. Он и спрашивает у дочерей:
— А что вам, доченьки, привезти, чем вас порадовать?
Старшая дочь Забава говорит отцу:
— Привези мне, батюшка, полушалок, да чтоб цветы на нем большие были и золотом расписанные.
— А мне, батюшка, — Весняна говорит, — Тоже привези полушалок с цветами, что золотом расписанные, а посреди цветов, чтоб красное было. А еще привези мне сапожки с мягкими голенищами, на высоких каблучках, чтоб они о землю топали.
Старшая дочь обиделась на среднюю, ибо ее матушка более всего баловала, и сказала отцу:
— И мне, батюшка, и мне привези сапожки с мягкими голенищами и с каблучками, чтоб они о землю топали! А еще привези мне перстень с камешком на палец — ведь я у тебя одна старшая дочь!
Отец пообещал привезти подарки, какие наказали две старшие дочери, и спрашивает у младшей:
— А ты чего молчишь, Настенька!
— А мне, батюшка, ничего не надо. Я со двора никуда не хожу, нарядов мне не надобно.
— Неправда твоя, Настенька! Как же я тебя без подарка оставлю? Я тебе тогда гостинец привезу.
— И гостинца не нужно, батюшка, — говорит младшая дочь. — а привези ты мне, батюшка родимый, перышко Ясна Сокола из чертога Финиста, коли оно, на торжище будет.
Поехал отец на торжище, нашел он старшим дочерям подарки, какие они наказывали ему, а перышка Ясна Сокола из чертога Финиста не нашел. У всех купцов на торжище спрашивал.
“Нету, — говорили купцы-торговцы, такого у нас товара; спросу, — говорят, — на него нету”.
Не хотелось отцу обижать младшую дочь, свою трудолюбивую умницу, однако воротился он ко двору, а перышка Ясна Сокола из чертога Финиста не нашел.
А Настенька и не обиделась.
— Ничего, батюшка, — Сказала Настенька, — Иной раз поедешь, тогда оно и найдется, перышко мое.
Прошло время, и опять отцу нужда на торжище ехать. Он и спрашивает у дочерей, что им привезти в подарок: он добрый был.
Забава и говорит:
— Привез ты мне, батюшка, в прежний раз сапожки, так пусть кузнецы-умельцы подкуют теперь каблучки на тех сапожках серебряными подковками.
А Весняна слышит старшую сестру и говорит:
— И мне, батюшка, тоже, а то каблучки стучат, а не звенят, пусть они звенят, а чтоб гвоздики из подковок не потерялись, привези мне еще серебряный молоточек: я им гвоздики сама подбивать буду.
— А тебе чего привезти, Настенька!
— А погляди, батюшка, перышко от Ясна Сокола из чертога Финиста: будет ли, нет ли.
Поехал Любомир Ведаславич на торжище. Дела свои скоро сделал и старшим дочерям подарки выбрал, а для младшей до самого вечера перышко искал, да нет того перышка, никто его ни в мену, ни в покупку не дает.
Вернулся отец опять без подарка для младшей дочери. Жалко ему стало Настеньку, а Настенька улыбнулась отцу: она и тому рада была, что снова увидела своего родителя.
Пришло время, поехал отец опять на торжище.
— Чего вам, дочки родные, в подарок привезти?
Старшая подумала и сразу не придумала, чего ей надо.
— Привези мне, батюшка, чего-нибудь. А средняя говорит:
— И мне, батюшка, привези чего-нибудь, а к чему-нибудь добавь еще что-нибудь.
— А тебе, Настенька?
— А мне привези ты, батюшка, одно перышко Ясна Сокола из чертога Финиста.
Поехал Любомир Ведаславич на торжище. Дела свои сделал, старшим дочерям подарки выбрал, а младшей ничего не нашел: нету того Соколиного перышка на торжище.
Едет отец в скуф лесной и видит он: идет по дороге опираясь на посох дубовый старый волхв, старше его, вовсе ветхий.
— Здравствуй, дедушка!
— Здравствуй, милый. О чем у тебя тоска-кручина!
— А как ей не быть, дедушка! Наказывала мне дочь привезти ей одно перышко Ясна Сокола из чертога Финиста. Искал я ей то перышко, а его нету. А дочь-то она у меня меньшая, самая любимая, пуще всех мне ее жалко.
Старый волхв задумался, а потом и говорит:
— Ин так и быть!
Развязал он заплечный мешок и вынул из него коробочку.
— Спрячь, — говорит, — Коробочку, в ней перышко от Ясна Сокола из чертога Финиста. Да упомни еще слова мои: есть у меня один сын; тебе дочь жалко, а мне сына. Ан не хочет мой сын сейчас жениться, а уж время ему пришло. Не хочет — неволить нельзя. И сказывает он мне: кто-де попросит у тебя это перышко, ты отдай, говорит, — это невеста моя Сварогом данная просит.
Сказал свои слова старый волхв — И вдруг нету его, исчез он неизвестно куда: был он или не был!
Остался отец Настеньки с перышком в руках. Видит он то перышко, а оно серое, простое. А найти его нельзя было нигде. Вспомнил отец, что старый волхв ему сказал, и подумал: “Видно, Настеньке моей такую судьбу макошь сплела, и выходит ей — не знавши, не видавши, выйти замуж неведомо за кого”.
Приехал отец домой, в скуф лесной, подарил подарки старшим дочерям, а младшей Настеньке, отдал коробочку с серым перышком.
Нарядились старшие сестры и посмеялись над младшей.
— А ты, Настенька, воткни свое воробьиное перышко в волоса, да и красуйся перед зерцалом.
Настенька промолчала, а когда в тереме легли все спать, она положила перед собой простое серое перышко Ясна Сокола из чертога Финиста, и стала им любоваться. А потом Настенька взяла перышко в свои руки, подержала его при себе, погладила и нечаянно уронила на пол.
Тотчас ударился кто-то в окно. Окно открылось, и влетел в горницу Ясный Сокол. Приложился он до полу и обратился в прекрасного молодца. Закрыла Настенька окно и стала с молодцем разговор задушевный разговаривать. А к утру отворила Настенька окно, приклонился молодец до полу, и обратился тот час молодец в Ясного Сокола, а Сокол оставил по себе простое, серое перышко и улетел в синие небеса.
Три вечера привечала Настенька Сокола. Днем он летал по поднебесью, над полями, над лесами, над горами, над морями, а к вечеру прилетал к Настеньке и делался добрым молодцем.
На четвертый вечер старшие сестры расслышали тихий разговор Настеньки, услышали они и чужой голос доброго молодца, а наутро спросили младшую сестру:
— С кем это ты, сестрица, ночью беседуешь?
— А я сама себе слова говорю, - ответила Настенька. — Подруг у меня нету, днем я в трудах по хозяйству, говорить некогда, а вечером я беседую сама с собой.
Послушали старшие сестры младшую, да не поверили ей. Сказали они батюшке:
— Батюшка, а у Настеньки-то нашей суженый есть, она по ночам с ним видится, и разговор с ним разговаривает. Мы сами слыхали.
А батюшка им в ответ:
— А вы бы не слушали, — говорит.— чего бы у нашей Настеньки суженому не быть! Худого тут нету, девица она пригожая и в пору свою вышла; Даждьбог даст, придет и вам черед.
— Так Настя-то не по череду суженого своего узнала, — Сказала Забава. — мне бы сталось первое ее замуж выходить.
— Оно правда твоя, — рассудил батюшка. — Так судьба-то не по счету идет, а по повелению рода и по желанию макоши. Иная невеста в девках до старости лет сидит, а иная с младости всем людям мила.
Сказал так отец старшим дочерям, а сам подумал: “Иль уж слово того старого волхва сбывается, что перышко мне подарил! Беды-то нету, старый волхв временен умудрен, и всеми небесными богами любим, да хороший ли человек сын его, что будет суженым у Настеньки!”
А у старших дочерей свое желание было, решили они отвадить ночного гостя, чтобы Настю ранее их замуж не сосватали. Как стало время на вечер, Настенькины сестры вынули ножи из черенков, а ножи воткнули в раму окна и вкруг него, а кроме ножей, воткнули еще туда острые иголки, да стрелы каленые. Настенька в то время за коровами в хлеву убирала и ничего не видела.
И вот, как стемнело, летит Ясный Сокол к Настенькину окну. Долетел он до окна, ударился об острые ножи да об иглы и стрелы, бился-бился, всю грудь изранил, а Настенька уморилась за день в трудах, задремала она, ожидаючи своего Ясна Сокола, и не слышала, как бился ее Сокол в окно.
Тогда Ясный Сокол сказал громко:
— Прощай, моя красная девица! Коли нужен я тебе, ты найдешь меня, хоть и очень далеко я буду! А прежде того, идучи ко мне за тридевять земель, в тринадесятый чертог, ты семь пар железных сапог износишь, семь хлебов железных изглодаешь.
И услышала Настенька сквозь дремоту слова Ясна Сокола, а встать, пробудиться не могла. А утром пробудилась она, загоревало ее сердце. Посмотрела она в окно, а в окне кровь Ясна Сокола на солнце сохнет. Заплакала тогда Настенька. Отворила она окно и припала лицом к месту, где была кровь Ясна Сокола из чертога Финиста. Слезы смыли кровь Сокола, а сама Настенька словно умылась кровью суженого и стала еще краше.
Пошла Настенька к отцу и сказала ему:
— Не брани меня, батюшка, отпусти меня в путь-дорогу не близкую, да за тридевять дальних далей. Даждьбог даст, жива буду — свидимся, а ежели помру — на роду, знать, мне было написано.
Жалко было отцу отпускать неведомо куда любимую младшую дочь. А неволить ее, чтоб при скуфе лесном она жила, нельзя, Сварог не велит. Знал отец: любящее сердце девицы сильнее власти отца и матери, оно подвластно только ладе и макоши. Простился он с любимой дочерью, благословил ее в путь-дорогу дальнюю и отпустил под покровительство светлых богов.
Кузнец-умелец сделал Настеньке семь пар железных сапог, взяла еще Настенька семь железных хлебов, поклонилась она родимому батюшке и старшим сестрам своим, братьев своих любимых повидала, курган матери навестила, требы роду и ладе принесла, и отправилась в путь-дорогу искать своего суженого Ясна Сокола.
Идет Настенька путем-дорогою. Идет она не день, не два, не три дня, идет она долгое время. Шла она и чистым полем, и урманным лесом, шла и высокими горами. В полях птицы ей песни пели, урманные леса ее привечали, с высоких гор она всем миром любовалась, и дошла она наконец, до долины дивной, где вайтманы торговые стояли и из долины сей, в небеса безкрайние улетали. Упросилась Настенька к добрым людям на вайтману торговую и отбыла в дальний путь с родимой земли, за тридевять дальних далей.
Долго мчалась вайтмана торговая средь звезд небесных, сколько прошло времени неведомо, только Настенька одну пару железных сапог износила, один железный хлеб изглодала, а тут и путь вайтманы закончился, а Настенькиному пути конца и краю нет. Вздохнула тогда Настенька устало, а как села вайтмана торговая на землю дивную, пошла она по дороге лесной, вслед за уходящим на покой солнцем синим. Долго шла она, уже и ночь Наступила, в небесах над землею две луны засияли, и видит Настенька терем в лесу.
Подумала Настенька: “Пойду в терем людей спрошу, не видали они моего Ясна Сокола из чертога Финиста!”
Постучалась Настенька в терем. Жила в том тереме одна старушка — Добрая или злая, про то Настенька не знала. Отворила старушка сени — Стоит перед ней красная девица.
— Пусти, бабушка, ночевать!
— Входи, голубушка, гостьей будешь. Как тебя звать милая?
— Настенька. А вы кто будете бабушка?
— Я богиня Карна. А далеко ли ты идешь, молодая!
— Далеко ли близко, сама не ведаю, бабушка. А ищу я Ясна Сокола из чертога Финиста. Не слыхала ли ты про него, бабушка Карна!
— Как не слыхать! Я старая, давно на свете Сварожьем живу, я про всех во всех мирах слыхала! Далеко тебе да чертога Финиста добираться, голубушка, еще полтора круга дальних далей.
Наутро богиня Карна разбудила Настеньку и говорит ей:
— Ступай, милая, теперь к моей родной сестре богине желе. Она старше меня и ведает больше. Может, она добру тебя научит и скажет, где твой Ясный Сокол живет. А чтоб ты меня, старую, не забыла, возьми-ка вот серебряное донце да золотое веретенце, станешь кудель прясти, золотая нитка потянется. Береги мой подарок Настенька, пока он дорог тебе будет, а не дорог станет — Сама его подари.
Настенька взяла подарок, полюбовалась им и сказала хозяйке Карне:
— Благодарствую, богиня-бабушка. А куда же мне идти, в какую сторону?
— А я тебе клубочек дам — самокатный, да путимерный. Куда клубочек покатится, и ты ступай за ним вослед. А передохнуть задумаешь, голубушка, сядешь на травку — И клубочек остановится, тебя ожидать будет.
Поклонилась Настенька старой богине Карне и пошла вослед за клубочком. Долго ли, коротко ли шла Настенька, пути она не считала, сама себя не жалела, а видит она — леса стоят темные, страшные, в полях трава растет нехлебная, колючая, горы встречаются голые, каменные, и птицы над землей не поют. Шла Настенька все далее, все скорее она спешила. Глядь, опять долина дивная, а на ней вайтманы златые, да все торговые. Упросилась Настенька к добрым людям на вайтману златую, торговую, переобулась во вторую пару железных сапог, забрала клубочек путимерный и отбыла с дивной земли, где богиня Карна жила.
Долго мчалась вайтмана златая средь звезд небесных, сколько прошло времени неведомо, только Настенька еще одну пару железных сапог износила, еще один железный хлеб изглодала, а тут и путь вайтманы златой закончился, а Настенькиному пути конца и краю нет.
Села вайтмана златая на землю темную, неприглядную. Рудно солнце за горы садится, тепла и света не много дает, а лун в небесах над этой землей и вовсе нет. Видит Настенька — черный лес близко, и ночь холодная Наступает, а на краю леса в одиноком теремке огонек зажгли в окне.
Выпустила Настенька клубочек путимерный из рук на неприглядной земле, и покатился он к тому теремку. Пошла за ним Настенька и постучалась с окошко:
— Хозяева добрые, пустите ночевать!
Вышла на крыльцо теремка старушка, древнее той, что прежде привечала Настеньку.
— Куда идешь, красная девица! Кого ты ищешь на свете!
— Ищу, бабушка, Ясна Сокола из чертога Финиста. Была я у старой богини Карны в лесу, на дивной земле под солнцем синим, ночь у нее ночевала, она про Ясна Сокола слыхала, а не ведает его на своей земле. Может, сказывала, родная ее сестра, богиня Желя, ведает.
Пустила старушка Настеньку в теремок, накормила, напоила, и спать уложила. А наутро разбудила гостью и сказала ей:
— Слушай меня, девица милая. Это меня называют богиней желей. Далеко тебе искать своего Ясна Сокола будет, до чертога Финиста от нас не менее двудевять дальних далей с половиною будет. Ведать я про него ведала, да видать на нашей неприглядной земле — Не видала. А иди ты теперь к нашей старшей двоюродной сестре богине срече, она младшая дочь богородицы макоши, плетет людям счастливую судьбу и посему знать про него должна. А чтоб помнила ты обо мне, возьми от меня небольшой подарок. По радости он тебе памятью будет, а по нужде помощь окажет.
И дала богиня Желя своей гостье в подарок, серебряное блюдо и золотое яичко.
Попросила Настенька у старой богини-хозяйки прощенья за причиненные хлопоты, поклонилась ей и пошла вослед клубочку путимерному.
Идет Настенька, а природа на неприглядной земле вокруг нее вовсе чужая стала.
Смотрит она — один черный лес на сей земле растет, а чистого поля нету. И деревья, чем далее катится клубок, все выше растут и стволы их меж собою переплетаются. Совсем уж темнеть стало: солнца рудного в небесах не видно, один лишь отсвет багряного заката остался. Расступился черный лес, и увидела Настенька большую пустошь, черным камнем выложенную, а на ней вайтманы огненные. Упросилась Настенька к добрым людям на вайтману огненную, переобулась в третью пару железных сапог, забрала клубочек путимерный и отбыла с неприглядной земли, где добрая богиня Желя жила.
Долго мчалась вайтмана огненная средь звезд небесных по пути Перунову, сколько прошло времени неведомо, только Настенька третью пару железных сапог износила, третий железный хлеб изглодала, а тут и путь вайтманы огненной закончился, а Настенькиному пути конца и краю нет.
Опустилась вайтмана огненная на землю славную, пренарядную. Злато солнце за море садится, тепла и света много дает, а четыре луны с небес славную землю дивным светом покрывают. Видит Настенька — рядом с морем бирюзовым лес златолиственный близко, а на краю того леса в одинокие хоромы стоят.
Выпустила Настенька свой клубочек из рук на пренарядной земле, и покатился он к тем хоромам. Пошла за ним Настенька и постучалась с окошко:
— Хозяева добрые, пустите ночевать!
Вышла на хоромное крыльцо старушка ликом добрая, еще древнее богини жели, что прежде привечала Настеньку.
— Куда идешь, красная девица! Кого ты ищешь на свете Сварожьем!
— Ищу, добрая бабушка, Ясна Сокола из чертога Финиста. Была я у старой богини жели в лесу, на темной и неприглядной земле под солнцем рудным, ночь у нее ночевала, она про Ясна Сокола слыхала, а не ведает его на своей земле. Может, сказывала, двоюродная ее сестра, богиня среча, ведает. Но где ее искать, мне неведомо.
Пустила старушка Настеньку в горницу, накормила, напоила, в баньке напарила, и спать отправила. А наутро разбудила гостью и сказала ей:
— Слушай меня, девица милая. Это я богиня Среча. Далеко тебе искать своего Ясна Сокола будет, от нас и до чертога Финиста не менее двудевяти дальних далей да с одной третью будет. Ведать я про него ведала, да видать на нашей земле — не видала. А иди ты теперь к моей старшей сестре богине Несрече, она плетет людям несчастливую судьбу и ей видать ведомо твое несчастье. А чтоб помнила ты обо мне, возьми от меня небольшой подарок. По радости он тебе памятью будет, а по нужде помощь окажет. И дала богиня Среча своей гостье меленку серебряную с жерновами малахитовыми.
Попросила Настенька у богини доброй прощенья за хлопоты, поклонилась ей и пошла вослед клубочку путимерному, назад к долине, где вайтманы различные стояли. Увидала она вайтману серебренную, переобулась в четвертую пару железных сапог, и упросила добрых людей взять ее с собой.
Долго мчалась вайтмана серебренная средь звезд небесных, сколько прошло времени неведомо, только Настенька четвертую пару железных сапог износила, четвертый железный хлеб изглодала, а тут и путь вайтманы серебренной закончился, а Настенькиному пути конца и краю нет. Вздохнула тогда Настенька тяжко, а как села вайтмана на землю странную, пустынную и знойную, да под солнцем белым, пошла она по дороге извилистой, что меж гор петляла. Долго шла она, уже и ночь Наступила, в небесах над землей три луны ярким светом засияли, и видит Настенька у дороги, за каменной изгородью с воротами кованными, стоит терем каменный.
Подумала Настенька: “Пойду в терем каменный, попрошусь переночевать к добрым людям, а по утру спрошу у хозяев, может, они видали моего Ясна Сокола из чертога Финиста!”
Постучалась Настенька в ворота кованные, вышла на стук ее из терема каменного, очень древняя старушка. Отворила старушка ворота кованые — стоит перед ней красная девица.
— Пусти, добрая бабушка, путницу ночевать!
— Проходи милая в терем, голубушка, гостьей моей будешь.
В просторной горнице, очень древняя старушка накормила, напоила Настеньку и на ложе дивном спать уложила. А наутро разбудила гостью и сказала ей:
— Как тебя звать-величать, красна девица?
— Настенька. А вы кто будете бабушка, и что заставило вас жить в такой глуши?
— Я богиня Несреча, поручила мне матушка Макошь прясть несчастливую судьбу, всем отступникам от законов Рода и Сварога. А далеко ли ты идешь, голубушка?
— Далеко ли близко, сама не ведаю, бабушка. А ищу я Ясна Сокола из чертога Финиста. Разлучила нас судьба темная. Не слыхала ли ты про него что-нибудь, бабушка несреча!
— Как не слыхать! Я старая, давно на свете Сварожьем живу, я про судьбы многих во Сварожьих мирах ведаю! Далеко тебе да чертога Финиста добираться, голубушка, еще один круг дальних далей с одной четвертью. Только запомни милая, разлучила тебя с суженым не судьба темная, а всего лишь зависть людская. И если не отступишь от замысла своего и не отречешься от любви своей, то все в твоей жизни на лад пойдет, и счастье не покинет тебя. А теперь ступай, милая, теперь к родственнице моей богине Таре. Она хоть и не старше меня, а о хорошей жизни ведает больше. Может, она добру тебя научит и скажет, где твой Ясный Сокол живет. А чтоб ты меня, старую, не забыла, возьми-ка на память вот эту серебряную масленочку с золотой крышечкой, в ней маслице лежит и никогда не заканчивается. А как станешь трапезничать, добавишь маслица в пищу, так вкуснее пищи и не сыщешь. Береги мой подарок Настенька, пока он дорог тебе будет, а не дорог станет — сама его подари.
